Как звезда советского кино 9 лет прожила в США и почему вернулась
13.05.2021, 08:00 EST
Источник: 7 Дней
Актриса 80-х Людмила Нильская, известная по фильмам “Через тернии к звездам”, “Государственная граница”, “Гардемарины, вперед!”, “Где находится нофелет?” и современному сериалу “Галина”, где сыграла роль Галины Брежневой, рассказала о своей непростой судьбе, девятилетней иммиграции и возвращении на родину.
«Дважды начинала все с чистого листа. Первый раз, когда с мужем и маленьким сыном оказалась в Америке. Я не хотела ехать, долго думала, прежде чем принять это решение. Когда мама узнала о наших планах, у нее случился сердечный приступ, – цитирует Людмилу 7 Дней. – Слава Богу, все обошлось. Я говорила мужу: «Ну зачем я поеду, что буду там делать?». Это были 90-е годы. Сниматься Нильскую больше не приглашали, хотя к тому времени она была уже известная актриса — работала в Театре имени Маяковского, сыграла главные роли в фильмах «Кузнечик», «Государственная граница», «Петровка, 38», «Бешеные деньги».
Просто кино в нашей стране на тот момент «закончилось» — павильоны киностудий сдавались коммерческим структурам под склады. Да и в театры люди перестали ходить, многие оказались на грани нищеты. «И я поехала, потому что поняла: как актрисе мне здесь делать нечего, а больше я ничего не умею… Документы нам оформляли очень долго. Помню, на собеседовании в посольстве я даже рассказала историю моего отчисления из Школы-студии МХАТ за двойки по истории партии и научному коммунизму.
Приписала себе немножко «диссидентства», хотя на самом деле получила «неуд» только из-за собственной безалаберности… В 1994 году мы в конце концов получили разрешение на выезд.
Конечно, наш отъезд нельзя сравнить с эмиграцией 70-х годов. В то время страна находилась за «железным занавесом» и любой, кто покидал Родину, считался чуть ли не предателем. Но мы тоже уезжали навсегда — отказались от гражданства, сдали российские паспорта, продали жилье…». Иллюзий о возможной работе в Голливуде Людмила не питала, понимала, что с актерской профессией придется расстаться. Но надеялась, что найдет для себя в Америке новое дело, рассчитывала, что муж сможет раскрутиться. «Хотя если бы включила мозги, задала бы себе элементарный вопрос: раз у него всю жизнь ничего не получалось, почему в Америке должно было получиться? У Жоры нет ни профессии, ни образования. В Москве он работал администратором в Театре имени Маяковского, куда я же его и устроила». В общем, в Америке все оказалось не так, как виделось из Москвы.
«В Штаты нас звал Жорин отец, ну как же, «страна огромных возможностей». Но свекор мой был уже на пенсии, вот для людей его возраста там действительно никаких проблем не существует. Если бы я заранее съездила в Америку и посмотрела, как там живут «наши» люди, ни за что не поехала бы. Каждый сам по себе, никакого общения. За 9 лет у меня не появилось ни одной подруги. И материально очень непрочно, потому что вся страна живет в кредит — за машины, квартиры, дома надо постоянно выплачивать проценты. Я никак не могла привыкнуть к бесконечному количеству конвертов, которые сыпались на меня, когда я открывала почтовый ящик, а это были только счета, счета, счета… И если у тебя есть работа — ты можешь их оплатить, а если нет — моментально лишаешься всего. Все эти годы я чувствовала себя как на раскаленной сковородке.
Но муж говорил: «Я смогу! Открою свой бизнес, и все наладится». И я верила. По глупости». Людмила с мужем обосновались в штате Колорадо, сняли дом. Георгий открыл мастерскую по ремонту автомобилей. На что и ушла большая часть денег от продажи московской двухкомнатной квартиры.
Люся сидела дома с маленьким ребенком и… скучала по Москве, по маме, по театру. «Мама смогла нас навестить только один раз — дорогая поездка-то. Она была в восторге. По супермаркету с его изобилием ходила, как по музею: «Господи, неужели такое возможно?». В Союзе тогда мало что продавалось, и ей, конечно, все очень понравилось. А мне эти американские деликатесы поперек горла вставали и казались жутко невкусными. С жадностью ловила любые новости из дома. Когда в России что-то стало возрождаться — начали снимать кино, ставить интересные спектакли, мне было по-настоящему больно.
Безумно хотелось вернуться. Но как? Куда? Казалось, что все мосты сожжены. Поэтому старалась как-то адаптироваться к новой жизни. Когда сын немного подрос, окончила компьютерные курсы. Но на работу так и не устроилась. Ну невозможно для меня сидеть целый день в офисе и тупо нажимать на клавиши. Потом пошла продавщицей в магазин готовой одежды, и там мне тоже не понравилось. От клиентов пряталась в примерочной кабинке. Какое-то время подрабатывала, обслуживая наших русских бабушек, — на своей машине возила их в магазин, в парикмахерскую, на прием к врачу. Попадались очень интеллигентные старушки. Они словно чувствовали неловкость от того, что я, известная, в общем, артистка, их обслуживаю, поэтому старались как-то сгладить эту ситуацию — говорили мне, например: «Не трудитесь, дорогая. Я сама возьму эту сумку». Но была одна вредная бабуля, которая просто издевалась надо мной. К примеру, в больницу я должна была ее везти среди ночи, потому что градусник показал у нее температуру 37. В какой-то момент я ее просто послала. Она потом мне звонила, просила, чтобы я вернулась. «Нет, — говорю, — к вам ни за что не вернусь». Короче говоря, это была не жизнь, а какое-то тоскливое существование. Деньги, полученные от продажи квартиры, быстро кончились — мы их просто-напросто проели. Автосервис Георгия прогорел». Зато муж Людмилы начал летать в Москву, постепенно его поездки становились все более частыми и продолжительными. Он объяснял их тем, что в Москве появилась, наконец, возможность заработать. На самом деле в его жизни появилась другая женщина. «В это время мы уже жили в Бостоне у Жориной сестры.
Она выделила нам подвальчик в своем доме и, как положено в Америке, брала с нас за проживание деньги. Ну, Бог ей судья, как говорится. У меня так и не сложились близкие отношения с родственниками мужа, а тут еще он стал постоянно уезжать. Я понимала: что-то тут нечисто.
Чувствовала себя брошенной, никому со своим ребенком не нужной. Очень тяжело было. Представляла себе будущее, и мне становилось просто страшно. В Штатах ведь дети очень рано отрываются от дома — в 17 лет все уже живут самостоятельно. А Димка постепенно становился настоящим американцем. Хотя мы в семье говорили по-русски, сын уже начал путать русские и английские слова. «Ну с кем тут, — думала я, — останусь?». Одна, без друзей, без родственников… Тоска смертная. Поэтому, когда Жора в очередной раз вернулся из Москвы и сказал:
«Мы разводимся, потому что я встретил женщину…», — у меня прямо — у-у-ф!— как будто камень с плеч свалился. Честное слово, сразу дышать стало легче. Я поняла, что наконец-то в моей жизни что-то изменится. И до сих пор благодарю Бога за то, что это случилось, иначе так и гнила бы в этой хваленой Америке».
Но расставание с бывшим мужем далось Людмиле не просто. Все-таки в браке они прожили 20 лет. «Жору привел в театр мой приятель, с которым они вместе служили в армии. И Жора влюбился. Как преданная собачка, готов был все время находиться рядом. Не сводил с меня восхищенных глаз. Преподносил букеты, делал подарки. И, как говорится, высидел свое. Меня не смущало, что Жора на четыре с лишним года моложе. Подумала, что сильнее меня уже никто в жизни не полюбит, надеялась, что Жориной любви хватит на нас двоих. Я к нему просто привыкла — в какой-то момент он стал по-настоящему родным человеком, готовым ради меня на все. И действительно, его любовь ко мне длилась долго — лет 15, наверное.
Я хорошо относилась к Жоре, вот только не любила его. Он это знал — я никогда не могла скрыть отсутствия своих чувств. В 83-м году мы расписались. Свадьба была «театральная» — из загса все поехали в ресторан, а я — играть спектакль. После присоединилась к праздничному застолью».
Первое время Людмила с мужем жили в актерском общежитии, пока театр не помог получить квартиру — сначала однокомнатную, потом двухкомнатную. Они очень хотели ребенка, но сын появился на свет лишь спустя 8 лет после свадьбы. «У меня долго не получалось родить. И врачи ничего не могли понять — вроде все нормально, а выносить ребенка никак не удавалось.
В шесть месяцев — выкидыш, в пять — та же история. А представляете, какие переживания, сколько физической боли я испытывала каждый раз! Если бы не Жорина поддержка, я, может, и отказалась бы от своего желания стать мамой, но муж настоял. Я прошла много исследований в Институте матери и ребенка, и там, наконец, выяснили, что же является причиной этого кошмара. Назначили соответствующее лечение. Сына я родила только с четвертой попытки. Дима — это, пожалуй, единственное, за что я действительно благодарна своему мужу. В остальном он оказался совсем никчемным человеком — зеро, ноль. Когда мы расставались, даже билет на самолет не хотел мне покупать. «Диме, — говорил, — куплю, а тебе — нет». Но все-таки купил. В Москву бывшие супруги летели в одном самолете, а в аэропорту просто разошлись в разные стороны.
Но там уже Люсю встречали друзья.
«Мне было страшно уезжать в Америку, но еще страшнее — возвращаться в Москву. Я прилетела c двенадцатилетним сыном, двумя чемоданами носильных вещей и 300 долларами в кошельке. О том, чтобы снова начать работать в кино или в театре, даже не мечтала. Думала, что за 9 лет отсутствия меня уже забыли на родине. Да и возраст опять же. Но подруга уговорила.
Она кинопродюсер и, когда я еще была в Америке, на мои крики в телефонную трубку «ну что я там буду делать?!» предложила: «Хлопушкой» пойдешь ко мне работать?». И я сказала: «Пойду». «Хлопушка» — человек, который на съемочной площадке объявляет перед камерой: «Кадр такой-то, дубль такой-то», хлопает специальной дощечкой и ведет учет отснятых материалов.
Короче, я летела в Москву, рассчитывая только на эту работу, но мне тогда было все равно, лишь бы оказаться дома. Когда звонила старым друзьям и говорила, что вернулась навсегда, в основном все были мне рады. Хотя, я знаю, за моей спиной некоторые и удивлялись, мол, чего это она сюда приехала? Сидела бы в своей Америке и не кашляла».
Первое время Людмила с сыном жила у подруги. Друзья помогли быстро сделать российский паспорт. «Хлопушкой» ей так и не довелось поработать — через месяц она уже вышла на сцену. «Срочно потребовалась актриса в антрепризный спектакль, и мой сокурсник, который тоже там играл, посоветовал: «Возьмите Нильскую. Она в Москве и, по-моему, в отличной форме». На репетиции не было времени — мне просто рассказали, что и как я должна делать, коллеги из-за кулис подсказывали текст.
Я волновалась ужасно, но понимала: это как экзамен на профессионализм. Я его выдержала. Благодаря этой работе у меня появились деньги, и вскоре я уже смогла снять квартиру. А пару лет назад купила собственное жилье. Пусть маленькая однокомнатная квартирка и от центра далековато, но зато моя, вернее, наша с сыном. Сейчас в доме идет капитальный ремонт. Надеюсь, скоро закончится. На помощь бывшего мужа не рассчитываю. Какие уж алименты, если я никак не могу даже определить место его работы. В свои 46 лет Жора так и не нашел себя. Чем он занимается, не знаю, но думаю, что больших заработков у него нет. Да, и не нужно мне от него никаких денег. Сама со всем справлюсь».
