‘Было мучительно стыдно, что сдалась так рано’: история медсестры, заразившейся коронавирусом
17.04.2020, 09:00 EST
Источник: Здоровье Mail.ru
Медсестра из Испании рассказала Здоровью Mail.ru о том, как начиналась вспышка COVID-19 в этой стране – одной из лидирующих по числу заболевших, и о собственном опыте борьбы с коронавирусной инфекцией. Далее – от первого лица.
Меня зовут Нурия Санчес Васко. Я работаю медсестрой в отделении гериатрии больницы города Терраса (Испания).
Когда в нашей больнице начались первые случаи заражения COVID-19, мы совсем не были готовы к тому, что произойдет. Нам сказали, что этот вирус вызывает болезнь вроде гриппа, но с немного более тяжелыми последствиями. Позже мы почувствовали, что это значит на самом деле.
Сначала у нас ввели новые правила: уменьшили количество посещений родственников — на каждого пациента допускался только один член семьи. Двери обоих крыльев больницы (8 слева и 8 справа) были закрыты, чтобы пациенты обеих сторон не имели между собой контакта.
Первый случай инфицирования
Первым пациентом с лихорадкой и одышкой была женщина, поступившая в отделение внутренней медицины на пятом этаже. Через неделю после того, как у нее диагностировали коронавирус, ее перевели с пятого на наш этаж. Мы пожаловались на то, что ее нельзя было переводить, как и любого другого инфицированного пациента. Но нас не слушали, и пациентов размещали в зависимости от сложности течения их болезни.
Нам не выдавали индивидуальную защиту. У нас не было даже хирургических масок.
Мы жаловались руководству, поскольку работаем с пожилыми пациентами, которые относятся к группе риска. И хотя крылья больницы были закрыты, мы продолжали ходить по коридорам, ездить в лифтах, пользоваться общественным транспортом.
Пациентку изолировали и перевели в другое отделение для пациентов, инфицированных COVID-19. Из-за давления и жалоб со стороны медицинского персонала нам наконец выдали маски. Но не с фильтром FFP2, а хирургические маски, поскольку других, по-видимому, не было. Кошмар вот-вот должен был наступить.
Через несколько дней появились новые случаи: соседка по комнате заразившейся пациентки и те, кто был с ними в контакте, — включая пациентов из другого крыла.
Момент, когда я заразилась сама
В тот момент я и некоторые мои коллеги начали испытывать первые симптомы.
В протоколе для персонала говорилось, что при наличии симптомов нужно неделю провести дома. Затем его заменили: если медработник без защиты в течение недели находился в прямом контакте с COVID-положительным пациентом и у него не было симптомов, он должен был неделю провести дома и последить за симптомами. Соответственно, если они не проявлялись, то можно было вернуться на работу.
В моем случае в течение нескольких дней после прямого контакта без какой-либо защиты со многими зараженными пациентами у меня начались явные симптомы: сильная головная боль, лихорадка, боль в горле, давление в груди с одышкой и сильная мышечная слабость. Мне провели ПЦР-тест. Через 48 часов я узнала, что он положительный.
Мне было предписано сидеть дома, дезинфицировать ванную комнату, все поверхности, часто мыть руки и стирать одежду при 60 градусах. Выходить нельзя было, даже чтобы выбросить мусор.
Через 12-15 дней после появления первых симптомов снова проводится ПЦР-тест, чтобы проверить, остается ли он положительным или нет. Последний тест, который я сдавала, был отрицательным. Сейчас я жду результатов третьего теста.
Я никогда не боялась заражения, я действительно ждала этого. Первое, что я испытала, было острое чувство вины.
Я виновата в том, что не знала, сколько людей я могла заразить невольно и неосознанно. Я виновата в том, что сдалась слишком рано в этой борьбе.
Я чувствовала, что оставила всех своих коллег на фронте. Несмотря на ужасное самочувствие и слабость, мыслями я всегда была в больнице, думала о своих коллегах и хаосе, который там происходил. Я чувствовала грусть, разочарование и поражение.
Как выстроена работа в больнице
Случаи учащались. Руководство больницы вводило новые меры, правила и протоколы. Повсюду царили хаос и дезинформация. Незараженные пациенты в стабильном состоянии были отправлены по домам.
Утренние, дневные и ночные смены трансформировались в 12-часовые смены: с 08:00 до 20:00 и с 20:00 до 8:00. Из 12 часов на «отдых» дается полчаса — это время обеда.
Недели разделились на длинные (понедельник, среда, суббота и воскресенье) и короткие (вторник, четверг и пятница). Весь персонал поочередно работает то в длинные, то в короткие недели, чтобы делать перерывы.
Пока я выздоравливаю дома, мои коллеги все еще находятся на передовой. Теперь вся моя больница заполнена пациентами с положительным тестом на коронавирус. Внутрь никого не пускают. Персоналу приходится выбирать, кого из пациентов спасать и кого сопровождать во время их смерти, потому что на всех не хватает работников. Мы практически теряем пациентов каждый день, потому что они поступают к нам уже в критическом состоянии.
Как мы готовимся к приему пациентов
Во время смены в каждом крыле работает по две медсестры и два помощника медсестры — они ответственны как минимум за 20 пациентов. Это ужасная нагрузка на персонал, учитывая сложность ухода за пациентами с COVID-19.
Входить в больницу положено через раздевалки. Там мы надеваем медицинские халаты и поднимаемся на наш этаж. Этаж делится на «чистую» и «грязную» зоны. В чистой зоне (центральная часть) расположена комната для обеда и реабилитационный зал, который мы используем, чтобы оставить личные вещи и собрать необходимый материал для работы.
Левое и правое крыло — это грязная зона. У нас есть и полугрязная зона — это старые душевые. Здесь мы надеваем бумажную пижаму, халат, шапочки и фартуки (в роли них у нас выступают прозрачные пакеты для мусора).
В обеденное время в этом же месте мы выбрасываем форму и надеваем новую, чтобы выйти в чистую зону. У нас есть разрешение выходить туда один раз в течение смены, поэтому нам выдают по два одноразовых комплекта на смену.
По теме: ‘Не играйте с судьбой’: 39-летняя заболевшая COVID-19 записала видеообращение из реанимации
Работать больно и физически, и психологически
Каждый день мы находимся в постоянном стрессе. Работать в таких средствах индивидуальной защиты изнурительно: в них невозможно нормально двигаться, из-за масок зудит в горле, болит голова из-за недостатка кислорода — фактически вы дышите собственным углекислым газом. И лицо покрывают ссадины.
Работать сложно не только физически, но и психологически. Больно предложить члену семьи попрощаться с пациентом, потому что во время госпитализации его больше нельзя будет навестить.
Больно звонить родственникам, чтобы сообщать о смерти и о том, что они не смогут прийти попрощаться с телом. Или видеть, как пациенты плачут от того, что они одиноки перед смертью.
Многие из нас не могут сдержать слез, но мы поддерживаем друг друга и черпаем силы там, где только возможно. Мы не герои, мы люди, и мы работаем в сфере, которая жизненно важна для населения. Я думаю, каждому из нас после этого кошмара понадобится психологическая помощь. После того, через что мы прошли, прежними мы уже точно не будем.
