Выйти замуж за американца – стать бесправной рабыней: плохой опыт
23.11.2018, 08:00 EST
Источник: Podrobnosti
Кто в Америке ищет себе русскую жену. Согласитесь, что это – весьма странный субъект. Ему что, своих не хватает? Почему он рвется купить себе русскую жену? Американская женщина, рабыня феминизма и равноправия, слишком требовательна, хорошо знает свои права, особенно в таких штатах, как Калифорния, умеет их качать и в случае развода пускает своего бывшего если не по миру, то сильно отощавшим. Заводить следующую такую же (а они все весьма калиброванные, ибо читают одни и те же женские журналы, смотрят одни и те же женские передачи и вообще любят быть неповторимо стандартными) – что идти против ветра. Вот и пускаются американцы на поиски русских, филиппинских, китайских, вьетнамских и других неамериканских жен. Этот блог – личное мнение, основанное на личном опыте, который оказался очень и очень печальным. Хочется верить, что у наших читательниц все сложилось совсем не так!
Американский муж – настоящий жмот
Европеек американцы не любят – слишком культурны, экстравагантны, капризны и непредсказуемы, да и права умеют качать почище американок. Исламские и африканские жены тоже не в моде – а что с ними делать? Филиппинки – домоседки и домохозяйки, верные до гроба, китаянки и вьетнамки – искусные поварихи и безропотно приветливы, русские, украинки – красивы, хороши в постели и образованны. И все они ни бельмеса не понимают в американской жизни, все они готовы рвануть на призрачный хруст зеленых очертя голову. К этому следует прибавить несколько характерных черт американцев, снующих в поисках иноземной жены. Практически все они жуткие жмоты и скупердяи – с нашей точки зрения.
Он десять раз на дню назовет свою жену хани (honey – мед), но не потому что она такая уж сладкая, а потому что это – удобный стандарт, позволяющий не путать имена жен и других боевых подруг. Но, зовя свою суженую “хани”, он все-таки постарается в ресторане исчезнуть с глаз, когда официант приносит к оплате счет, либо взимать с родной половины за харч и постой, пользование стиралкой, душем, феном, его презервативами и видом на цветущий забор.
Впрочем, американка также называет, чтоб не путаться, всех своих мужиков “хани” и также старается слупить с него за все, вплоть до “хочешь сексу, вези меня в Лас-Вегас, а здесь у меня голова болит от этова дела”.
Американское скупердяйство границ не знает. Сидим мы как-то втроем в ресторане. Муж, владелец двенадцати миллионов и приличного дома с бассейном в престижном районе, заявляет: “Плачу я”. Я, естественно, выбираю нечто достаточно вкусное и недешевое, почти за 30 долларов. Жена, холеная и породистая русская, пытается заказать нечто подобное. Муж, не стесняясь меня, говорит ей: “Хани, это нам не по карману”, и заказывает себе пятидолларовый сэндвич. Жена вынуждена заказать себе нечто унылое на десятку. И мы вместе празднуем получение им очередного наследства в размере шести миллионов долларов. И чокаемся – я отменным коллекционным, жена миллионера – паршивым и беспородным шабли, миллионер – стаканом воды.
Бесправная жена – мечта любого американца
С молоком матери американцы впитывают в себя две идеи: супружество – это партнерство, партнера надо постоянно обыгрывать, чтобы он не обыграл тебя. Кроме того, американец, купив себе иностранную жену, будет делать все возможное, чтобы она как можно дольше находилась в полной зависимости от него и ничего не знала о своих правах, действующих в стране правилах, обычаях и законах. Он палец о палец не ударит, чтобы помочь ей освоить английский, машину, устроиться на работу, приобрести статус пребывания: ему это невыгодно, а на остальное – плевать. И, конечно, он по американской своей привычке будет бесконечно долго врать и бахвалиться своими доходами, недвижимостью и прочими богатствами души и кошелька. Один американский жених строил свою стратегию сватовства на наличии у него собственности. Уж как он расписывал свой дом, как он расписывал его!
Собственность оказалась… лодкой. “Попробуй кто сказать, что это не собственность! – заявил он на горестное недоумение своей русской жены и тут же добавил: – Я воспринимаю эту лодку как дом, потому что уже пять лет живу в ней”.
Иногда дом действительно оказывается домом, а владельцем дома действительно оказывается американский жених, но надо быть дурочкой, рассчитывая на это несметное богатство: либо дом скоро перейдет в собственность предыдущей жене, либо уже давно завещан (членам семьи, церкви, обществу любителей пускать мыльные пузыри) – неважно кому, важно, что не русской жене, которая должна быть счастлива, что пользуется телефоном и туалетом практически бесплатно, а всем остальным – за весьма скромную плату.
Американский закон против русской жены
Сексуальное рабство, называемое браком с американцем, начинается при заключении брачного договора, где на множестве страниц описывается, чего и сколько невесте не полагается ни при заключении брака, ни после этой церемонии, ни после развода, практически неизбежного после нескольких тяжелейших лет замужества – зубами к стенке и сжав кулаки.
Не спасает даже отличное знание языка. Те же, у кого нет английского, находятся просто в отчаянном положении. Американские законы стоят на страже интересов американских граждан (и это правильно и естественно, хотя для россиян, привыкших, что российские законы направлены против них, и необычно), но это означает – законы направлены против всех неамериканцев, включая незадачливых невест и жен из России.
Надо быть очень любящим американцем, чтобы противостоять этим законам в пользу своей жены или невесты, но именно понятие “любящий”, с нашей точки зрения, к американцам никак не применимо – для них жертвенность просто чужда, настолько же, насколько музыка Чайковского чужда глухому от рождения. Мы гуляем по игрушечно красивому городку, заселенному почти сплошь богатенькими буратинами. Каждый дом – от трех миллионов и выше. Я – первый соотечественник на почти уже годовой дистанции брака несчастной сибирской красавицы. “А это – моя тюрьма, – показывает она на огромный, утопающий в зелени дом. -Я редко выхожу оттуда, потому что выходить некуда”.
Я пытаюсь было возразить, но тут же прикусываю язык: машину она водить не умеет, да и машины у нее нет, до ближайшего увеселительного заведения – более двух миль в кромешной тьме вечернего престижного района, денег на увеселения у нее также нет, да и английского практически никакого. Наконец я нахожу какой-то вариант для тридцатипятилетней, полной жизни и обыкновенных жизненных желаний женщины: “А с мужем на его машине?” – “Ему уже 64, он очень устает и вечером рано ложится спать на своей половине”. Позже выясняется, что устает он исключительно от безделья, так как нигде не работает, а живет тем, что сдает три дома в еще более дорогом месте. “Зачем же вы вышли замуж за него?” – “Если б я знала!” – “А он зачем женился на вас?” – “Я и сама не понимаю зачем. Мы с ним ни разу не спали вместе, и я даже не знаю, насколько он мужчина. Но виагру он пьет”.
Ни друзей, ни любовников…
Завести любовника она не может – если муж узнает, он автоматически расторгнет брак и вышвырнет ее из страны в 24 часа. Защищать ее, безденежную, не возьмется ни один адвокат, заводить друзей ей страшно – это может быть расценено как попытка супружеской измены. Грин-карту надо ждать несколько лет: либо вешайся, либо терпи. Нетерпеливые вешаются… Я знаю десятки и сотни подобных браков – и ни одного из них счастливого или хотя бы благополучного! Хотя, наверно, такие есть. Понятно, что этим текстом я отбиваю последнюю корочку хлеба у многочисленных бизнесов по подбору и продаже русских (украинских, белорусских, казахстанских и т.д.) невест, но только корочку, потому что масло и икру отнять у них невозможно – ходовой товар!
Называют они всю эту работорговлю “социальным туризмом” и, сняв пенки и сливки с обеих сторон (на каждой паре зарабатывается от пяти до двадцати тысяч – не рублей, конечно), совершенно не беспокоятся о дальнейших событиях. А события разворачиваются по накатанному сценарию. Получив грин-карту или гражданство, русская жена начинает интенсивно разрушать ненавистный брак: устраивать в доме скандалы и потасовки, заполнять дом сомнительными личностями, гулять направо-налево, посягать на святая святых – финансы.
Вершки и корешки
Победа при разводе обычно достается мужу, если он не жлобится на адвоката. Какие-то крохи бывшая русская бывшая жена начинает после развода получать. Жить на это невозможно, и встает угрюмый выбор: либо искать работу (как правило, гораздо ниже и хуже той, что была в России), либо нового мужа. Потому как возврата в Россию нет – позора не оберешься. Русские жены и невесты в Америке – явление массовое. Несмотря на все рогатки и препоны, поток невест практически не иссякает – достаточно пару раз зайти на вэб-сайт американского посольства в Москве и пробежать глазами расписание вызовов на интервью. Гораздо более экзотичны и редки русские женихи и мужья американок. Но есть и такое. Тут-то и выясняется, что наши мужики терпеливей и упорней.
Тут до развода дело доходит редко, даже после получения статуса гражданина, хотя язык и адаптация мужчинам в принципе даются тяжелей. По-видимому, сказываются сугубо мужская привычка подолгу сидеть в тюрьмах и зонах, въевшаяся даже в гены культурная норма мотать бесконечные сроки.
Разумеется, в американском браке нашему мужику легко спиться, но это блаженное состояние – не является ли оно нашей вековечной мечтой? А Америка как бы создана для желающих спиться: минимальная зарплата в Калифорнии, например, составляет 7 долларов в час, а галлон водки стоит всего 9 долларов. Где в России простому человеку можно заработать за день 25 литров водки?
Причины, по которым народ любого пола старается покинуть свою незатейливую родину, достаточно однообразны: неудовлетворенность работой либо ее отсутствие, непроясненность хоть каких-нибудь перспектив, допплеров эффект разлада внутри себя, сладкие слюни американских фильмов, журналов и рекламы. Надо четко понимать простое и очевидное (но только здесь, в Америке) – обложечная жизнь так же похожа на реальность, как программа “Время” на наше время. Мы сильно сокрушаемся об утечке мозгов, но нас почему-то совершенно не волнует утечка яйцеклеток, где этих мозгов потенциально, наверно, еще больше, а сами мозги – еще светлей.
