Мне не стыдно: монолог девушки из богатой семьи
13.11.2018, 08:00 EST
Источник: Нож
В массовом сознании дети богатых родителей ассоциируются с наркотиками, транжирством, гонками на «гелендвагенах» и всем тем, что приходит в голову простому человеку при слове «мажор». Такие люди по умолчанию не заслуживают сочувствия, а весь интерес к их персонам сводится к подсчету чужих денег.
Дочь крупного российского бизнесмена рассказала «Ножу» о невидимых маркерах роскоши, о том, почему состояние родителей идет в комплекте со стыдом и как богатство мешает жить.
Мне повезло: я родилась в семье растерянных двадцатилетних ребят (курсанта военного училища и преподавательницы музыкальной школы), а к пятнадцати годам каким-то образом оказалась дочкой состоятельного бизнесмена и меценатки. Так вышло, что у меня появились деньги, и их больше, чем у моих друзей и знакомых. Поэтому последние 10 лет я живу в постоянном выматывающем напряжении, как бы никого не смутить и самой не поймать насмешливый — это если повезет — или ненавидящий взгляд: «Ага, богатенькая, ну всё с тобой понятно».
Я не знаю, какой у нас точно месячный доход и сколько можно тратить мне. Понимаю, что он большой, но каждый раз, когда нужно просить деньги, я переживаю, хотя мне никогда не отказывают. Эти деньги я своими не считаю.
Деньги и выбор партнера
Никогда ничего не знала о достатке своих партнеров, когда завязывались отношения. Первый парень, с которым мы были вместе два года, содержал нас обоих. На непредвиденные или особенные траты типа отпуска или посещения врача я брала деньги у родителей. Мне было 18, я училась и работала в книжном магазине, но той зарплаты хватало только на сигареты.
Во время моих следующих серьезных отношений мы с отцом поругались и потом полгода не разговаривали из-за того, что мы с моим парнем отказались брать у него деньги. Он кричал, что я не уважаю себя, если собираюсь жить в этих жутких условиях (жуткой для него была комната на Тверской, которую мы планировали снимать). Смешно, что по меркам своего города молодой человек был из очень богатой семьи, примерно как наша семья по московским меркам, и немного переживал в начале, потому что познакомились мы посреди поля во время летнего фестиваля, он переехал ради наших отношений в Москву, а здесь уже другие критерии обеспеченности.
Достаток партнеров для меня не проблема, а вот мой достаток — серьезная преграда для партнера, особенно если у него обострено чувство собственной значимости. Мои нынешние отношения гораздо более сбалансированы с точки зрения «кто тут главный». Мы больше думаем о том, как сделать удобно и комфортно обоим, чем о том, чьи деньги мы тратим.
Стыд и маркеры достатка
Сейчас мне 25, я невероятно утомилась стыдиться, стесняться и думать наперед. Что ни делаешь, всё равно ты обречен на осуждение. Я стараюсь никого не обидеть, при этом я не чувствую какой-то вины перед бедными. Возможно, это потому, что я родилась не во дворце и доходы родителей росли у меня на глазах: вот мы живем в квартире с бетонными полами в Королёве, вот переезжаем на окраину Москвы, впервые едем за границу, переезжаем в центр и т. д.
Долгое время у меня не было моральной уверенности, что быть обеспеченным человеком — это хорошо. Да, у меня есть то, чего нет у других, это удобно, но меня до сих пор смущает, что я не могу сойти за обычного человека, такого же, как и все.
Вот примеры таких ситуаций, когда мне этого хотелось бы.
Однажды мы с другом договорились пойти на домашнюю вечеринку. Там собирались журналисты, очень умные, очень либеральные и все как один презирали чертову буржуазию. Алкоголь должна была купить я, и по дороге я зашла в первый попавшийся магазин. Лифт не работал, так что за пару пролетов до нужного этажа мы с другом затормозили и, не сговариваясь, достали пиво из пакетов «Азбука вкуса», пакеты запрятали в рюкзак, а пиво неудобно засунули подмышки.
Смешно? Сегодня — да, а тогда не возникло ни тени сомнения, что этот маркер достатка не поможет мне найти новых друзей среди огромной компании незнакомых людей. Совсем не хотелось, чтобы моя обеспеченность станет первым, что обо мне узнают. Часто сама играю на опережение и предвосхищаю реакцию, которой в действительности может и не быть. Стеснение сидит во мне так глубоко, что я уже не хочу лишний раз нарываться.
После Нового года собирались за город с друзьями. Первый вариант: милая дача художников, очень приятная и простая, но тесная для большой компании. Второй вариант: предлагаю вместо этого поехать в загородный дом к моим родителям, где рядом лес, есть бассейн и несколько комнат.
«Чем ты думаешь? Ребят может смутить излишняя роскошь!». Может, человек без всякой задней мысли сказал, а для меня — удар по самолюбию.
Да почему мы вообще должны думать о том, что есть излишняя роскошь? Если есть бассейн, давайте в нем плавать, а не осмыслять классовое расслоение.
Мой круг знакомств — это творческие, увлеченные люди, занятые в тысяче разных проектов — от архитектуры до детского образования. Для меня важно, чтобы человек умел придумывать неожиданные вещи, был легким на подъем. Да, они иногда меня критикуют, обращают внимание на мои деньги, но менять свою компанию я не хочу: это интересные люди, с ними не скучно.
Благотворительность и амбиции
Сейчас я подписана на регулярные пожертвования для проектов, связанных с защитой детей, с обеспечением помощи лежачим больным, взрослым, хосписам и животным. Каждый Новый год участвую в сборе подарков людям в домах престарелых. В том году ездила в Выдропужск, где записывала истории живущих там людей. Как волонтер периодически работаю оператором горячей линии, когда в России проходят митинги, расшифровываю дневники в проекте «Прожито». Есть еще разовые пожертвования, но в этом нет особенной вовлеченности. Если вижу проект, который согласуется с моими представлениями про «чтобы никто не ушел обиженным», перевожу деньги.
Обычно ни с кем свою волонтерскую деятельность не обсуждаю. Потому что однажды мне сказали: «Если бы у меня было столько денег, я поддерживала бы максимально крупными суммами все проекты, которые собирают; стремно, что ты тратишь на такси больше, чем на детей». Не по себе от того, что мои акты благотворительности считаются менее значимыми, чем те, что осуществляют менее обеспеченные люди.
Самая высокая зарплата в моей жизни — 70 000 рублей. Больше я не получала никогда.
Благодаря деньгам отца я могу не думать о зарплате и работать на проектах, которые нравятся. Ни разу в жизни я не просила прибавки к зарплате, и причиной тому всё то же чувство неловкости, ведь коллеги знают, что проблем с деньгами у меня не бывает.
Никаких карьерных амбиций в сфере, где я сейчас работаю, у меня нет. Папа постоянно говорит: когда ты откроешь что-нибудь свое? Проекты в искусстве или образовании, которые мне симпатичны, уже существуют, а чтобы сделать что-то лучше, мне пока не хватает опыта.
Каждый раз, когда мы собираем средства на очередной фестиваль, начальница как будто в шутку предлагает: «А почему бы твоему папе нам денег не докинуть?». Она, с одной стороны, нежно журит меня, что вкладывать свои деньги в проект нельзя, с другой — никогда не спешит выдавать аванс на работы, которые не начинаются без предварительных выплат. У нас есть неловкая тихая договоренность, что я сделаю это сама — я же несу ответственность за мероприятие. Тогда она улыбается по-матерински и говорит: «Ну неужели ты опять?..».
Одежда и маркеры достатка
Сейчас, чтобы чувствовать себя комфортно, мне нужно 220 000 рублей в месяц. Хотя в принципе я могу прожить — если не брать в расчет аренду моей квартиры в центре Москвы — и на 25 тысяч рублей, такой опыт у меня был.
Я практически никогда не покупаю себе брендовые вещи, но кажется, что если попросить родителей, то отказа не будет. За модой не слежу. Последнюю коллекцию Céline от коллекции двухлетней давности не отличу. На вкус в одежде сильно влияет мое богемное окружение, так что цена вещи для меня не главное. Само хождение по магазинам занимает много времени. Обычно покупаю одежду в «Цветном» и в Leform, многое привозят родители из поездок по Европе.
С брендовой одеждой есть еще нюансы.
Если подруга будет долго копить на пиджак Chloé, у нее будет возможность гордиться им. Если я скажу: «Посмотрите, какая у меня новая юбка», то это прозвучит странно: окружающим ясно, что, скорее всего, она стоит дорого. Хотя я просто хотела, чтобы они похвалили, допустим, узор и то, как она на мне сидит.
Недавно был разговор с приятельницей:
— А ты помнишь, как мы впервые увиделись? Я пришла работать к вам офис, у нас был один и тот же проект.
— Да! Я вышла к тебе со второго этажа, мы до этого классно переписывались..
— …и на тебе была такая рубашка Prada. Я сразу поняла, что мы из разных миров и мне здесь не место.
С момента знакомства мы общались пять лет, а теперь оказывается, все эти годы человеку было сразу понятно, что мы из разных миров.
Презрение к детям богатых
То, что я родилась в небогатой семье, сказывается: с золотой молодежью — детьми папиных друзей — мы обычно не находим общих тем для разговора. Но вообще, с богатыми ровесниками я общалась очень давно, подростком, когда мама брала меня с собой на светские мероприятия. Одной ей было скучно, а в этом кругу считалось хорошим тоном выходить в свет с детьми: типа «светская львица и ее львенок». Несколько моих одноклассниц участвовали в бале Tatler. Но у отца есть мнение, что чем меньше ты светишься, тем меньше у тебя проблем. Так что у меня нет никакой нужды в сохранении «статуса», заработанного родителями.
У меня практически нет друзей, которые располагали бы такими же средствами, как наша семья. Не знаю, почему так получилось. Может, из-за крайне неудачного опыта обучения в Московской экономической школе, где детей в 9-м классе водили в метро на экскурсию.
Одна школьная знакомая ездила на «хаммере» с розовыми колесами, у которого на двери стразами было выложено ее имя.
Идея о богатом злобном глупом человеке, который заработал много денег при помощи преступных схем, жутко утомляет. Я знаю много состоятельных людей из круга папиных знакомых, и ни один из них не глуп. Я не могу сказать, что они эрудированны, мы никогда не поддержим разговор о Сильвии Плат, но вместе с тем я никогда не смогу сказать что-то внятное про грузоперевозки, финансовые переводы или производство PET-тары.
Не важно, что вы думаете обо мне, — я думаю о себе еще хуже. Часто я сама испытываю к детям богатых родителей такое же предвзятое презрение, как и большинство. Мама говорит, что у ее друзей вернулась из Англии дочка: она такая умница, дизайнер, художница, St. Martins.
Я закатываю глаза: «Знаю я этих дизайнеров, мам».
Вы говорите то же самое обо мне.
