Как беларусы обувают Леди Гагу, а также Мадонну, Рианну и ‘клубных деток’
26.05.2021, 09:00 EST
Источник: Tut.by
Однажды в поисках обувной мастерской в своем районе я наткнулась на изумительную витрину с переделанными «найками» и «конверсами» на каблуках и огромных полосатых платформах. Сразу вспомнились девяностые, Spice Girls и зеленые ботинки на платформе, купленные на польском рынке, которые я с упоением носила даже в лютые морозы.
Продолжая заметки о Нью-Йорке, я не претендую на истину, а делюсь ощущением города, в котором прожила более пяти лет, встретила 30-летие и где планирую жить еще долго и счастливо. Если вам эти наблюдения интересны, если они расширяют ваше представление об американцах и американской культуре, значит, ни мое, ни ваше время не потрачено зря, пишет блогер Алиса Ксеневич специально для tut.by.
Поболтав о том о сем с мастером по ремонту обуви Юджином, мы выяснили, что родом он из Беларуси (Юджином Евгений стал в Америке, поскольку правильное произношение имени сломало бы язык любому американцу). С его напарником Борисом я познакомилась позже, когда принесла чинить очередную пару.
Борис выглядит как певец рэгги, — копна дредов, полуспортивная одежда свободного покроя, лукавый проницательный взгляд. Его отец Леонид Зуборев — член Союза писателей Беларуси, автор книг для детей и юношества — руководил оркестром народной музыки и ВИА «Блуждающие звезды».
В 2015 году в Минске его задержали сотрудники ОМОНа, когда он угощал мороженым участников пикета в поддержку политзаключенных на площадке около ГУМа, якобы за «нецензурную брань». После проверки документов отпустили. Может быть, поэтому, на вопрос, нет ли у него желания посетить родину, Борис энергично мотает головой.
— Мое детство прошло во дворе ГУМа, — рассказывает он. — Мы жили прямо за ним. Я учился в школе № 75 с художественным уклоном, мне легко давались рисование, резьба по дереву, музыка. Однако вел я себя дерзко, получал двойки по поведению, и учителя предложили определить меня подмастерьем к сапожнику в Доме быта, чтобы я присмирел и чем-нибудь себя занял. Там я усвоил азы профессии. Когда семья иммигрировала в Штаты, мне было 14 лет. Денег не было, работы тоже, в кармане 20 долларов. Чем я только ни занимался! Работал мастером по татуировке, изготавливал зубные протезы (кстати, был на хорошем счету), учился в Коннектикуте у крутых итальянских мастеров делать обувь с нуля. По Беларуси я не скучал, меня закрутила здешняя жизнь. Кстати, в Америке меня никогда не принимают за русского, думают, я из Бразилии или откуда-то еще.
Идеальная пара
В 1994 году Борис начал работать с Евгением Финкельбергом в обувной мастерской. Будучи креативным молодым человеком, он начал то, чего до него не делал никто — переделывать кроссовки и кеды, создавая авторскую обувь, вид которой очень отличался от оригинала и приводил в восторг здешних рокеров, рэперов, панков и рэйверов.
В то время самые громкие вечеринки проводились в клубе Limelight, занимавшем здание бывшей церкви. Огромные платформы стали фишкой мастерской Бориса и Евгения. Возле их мастерской выстраивались очереди из тусовщиков, страждущих заполучить заветную пару. В ту пору члены сообщества «Клубные детки» представляли авангард ночной жизни. Во главе сообщества стоял талантливый, экстравагантный и безнадежно наркозависимый промоутер клуба Limelight Майкл Элиг. Только для него Борис и Евгений создали десятки уникальных ботинок и кроссовок на платформе, — к каждому из его безумных нарядов. Майкл был известен своими выходками (помочиться в напитки гостей клуба было для него обычным делом) и в 1996 году был осужден за убийство наркодилера, тело которого расчленил и сбросил в Гудзон в коробке из-под телевизора. В документальном фильме Party Monster Элиг, рассказывая о своем образе жизни, хвастается ботинками на платформе работы Бориса Зуборева: «Эти — мои любимые! Полтора года в них хожу».
— «Клубные детки» приносили ботинки в шесть вечера, а в десять уже в них танцевали, — рассказывает Борис. — Это давало хороший доход — стоимость одной пары составляла 300−500 долларов, что почти равнялось месячной аренде помещения мастерской.
Мы сделали этих пар, наверное, тысячу! Работали на износ, клеили платформы с десяти утра до десяти вечера. Отдыхали немного и до четырех утра снова работали.
Молва о талантах белорусских мастеров докатилась до элиты модной индустрии. К ним стали поступать заказы на изготовление обуви для фотосессий ведущих глянцевых журналов, модных показов и в личные коллекции селебрити.
Чаевые от Виктории Бекхэм
В настоящее время обувь дизайна Бориса Зуборева регулярно можно видеть в журналах «Vogue», «V Magazine», «Nylon», на подиумах New York Fashion Week. Среди именитых клиенток — Кейт Мосс, Леди Гага, Мадонна, Риана, а также Gucci, Burberry, Prada, Atelier и другие компании, нанимающие Бориса в качестве дизайнера наиболее дерзких, рискованных моделей. Так, например, знаменитые grougues — классические мужские модельные туфли на платформе, типичной для кед или кроссовок, — изобретение Бориса. Первую пару (сэмпл) он выполнил для главного дизайнера Prada. Тот стал появляться в grougues на всевозможных показах и светских мероприятиях. Необычные туфли имели оглушительный успех, и вскоре модный дом создал целую коллекцию на основе экземпляра Бориса, запустив grougues в продажу — по 800 долларов за пару.
Кажется ужасно несправедливым то, что все лавры в итоге достаются бренду, а не автору идеи. Но Борис Зуборев не выглядит обиженным:
— Просто так это работает в мире моды. Я делаю дизайн, его рассматривают, утверждают и дают подписать бумагу, где я отказываюсь от всех прав на этот дизайн. На разработку собственного бренда нужно отдать кучу времени и сил, безвылазно сидеть в Китае, контролировать производство, а у меня жена, ребенок… Да и не мое это — в офисе работать.
Для Мадонны мастера создали серебристые туфли, утыканные металлическими шипами. Для Рианны — кеды на прозрачных пластиковых шпильках. Дэвид Бекхэм снялся в их кроссовках для модного журнала, а его жена Виктория щеголяла в туфлях от Зуборева на показе Гуччи в Нью-Йорке. Виктории Бекхэм настолько понравилась работа мастера, что в знак благодарности она оставила Зубореву чаевые в размере 500 долларов.
— Я не большой знаток новых имен, — говорит Борис. — Вот недавно делал заказ для Азилии Бэнкс и уже постфактум узнал, что она знаменитая рэп-исполнительница, — С Карлосом Леоном — отцом дочери Мадонны — я довольно близко общался. Он жил неподалеку от нашей старой мастерской и частенько захаживал в гости. Звезды редко работают с нами напрямую, чаще присылают своих стилистов, и мы обсуждаем пожелания клиентов, я предлагаю дизайн. Горячий сезон для нас начинается в преддверии «Бернинг Мена». Когда журнал Rolling Stone делал материал о фестивале, то поставил на обложку фотографию девушки в моих ботинках. Было приятно.
«Это был дурдом! Но мы работали, кушать-то надо»
Помимо спецзаказов, мастера занимаются починкой обуви, причем цены у них такие же, как и везде в городе, что даже странно при их известности в модных кругах.
— Кто только не приходит к нам делать заказы! — улыбается Борис. — Гангстеры, рэперы, драгдилеры, хипстеры… Вот сейчас придет пацан с дредами, если их размотать, растянутся до конца квартала. Хочет приделать 30-сантиметровые платформы к своим ботинкам. Мне с такими клиентами интересно работать. Бушвик, конечно, не сравнить с Нижним Ист-Сайдом девяностых (раньше мастерская находилась там). До 2000 года это был дурдом! Разборки, перестрелки, сквоты, панк-рок-концерты. Обычные люди дальше второго авеню не заходили — знали, что опасно. А мы работали — кушать-то надо! В Бушвик мы переехали четыре года назад. Нас, как и многих других владельцев малых бизнесов, вытеснили цены на аренду недвижимости. В 1994 году, когда мы начинали, платили за аренду помещения в 100 квадратных метров 600 долларов в месяц. В 2013 году это же помещение сдавалось за 4500 долларов в месяц. Мы не сторонники взвинчивания цен, работаем для клиентов разного достатка, поэтому было решено переехать в Бушвик (развивающийся, богемный, еще недавно очень криминальный район Бруклина. — А.К.). За нами последовали остальные, и теперь мы соседствуем с тем же тату-салоном, что и в Ист-Сайде.
Позволить себе кастомизированную обувь могут не только селебрити. В мастерскую на переделку регулярно приносят кеды и кроссовки. В ход идут краски, кислоты, спрей, пластик, — все, что способно изменить обувь до неузнаваемости.
Стоимость модернизации, в зависимости от приложенных усилий и задействованных материалов, может составлять несколько сотен долларов. Что по карману студентам? Если речь идет о том, чтобы приклеить 11-сантиметровую платформу к конверсам, то работа обойдется в 120 долларов. Платформы создаются вручную, — вырезаются слои, склеиваются между собой. На все про все уходит 3−4 часа. Так что цена честная.
— Мне приятно что-то сделать для людей, которые «в теме» и оценят мои идеи, старания, — говорит Борис. — Самая модная нация сейчас — японцы. А Нью-Йорк, к сожалению, превратился в колхоз, здесь почти не осталось ярких индивидуальностей, я не вижу клевых людей на улицах. Вместо них пришли те, кого я называю «панк-рокер выходного дня». Это касается не только моды, но и музыки. Лучшие свои дизайны я создал в 1992—1997 годах, когда жизнь в Ист-Виллидж была доступна музыкантам, художникам, дизайнерам и мы все чему-то учились друг у друга. А потом цены на недвижимость взлетели и все разъехались кто куда. Кстати, те мои дизайны были оценены только в двухтысячных годах, так что я, можно сказать, опередил время. Так было, например, с ботинками на платформе без каблука (Борис называет их «копытами Дьявола»), которые мы сделали для Леди Гаги и благодаря которой на них пошла мода. Я их придумал в середине девяностых. Как придумал? Да курил че-то, вот и пришла идея в голову…
Борис Зуборев и Евгений Финкельберг создают уникальную обувь не только для Леди Гаги, но и для звезд панк-рока и самых горячих рэперов Нью-Йорка.
— В 2011-м Mobb Deep сняли клип на композицию Dead man’s shoes со мной в главной роли, — рассказывает Борис. — По сюжету я помогаю гангстерам спрятать труп в нашей мастерской. Так как это очень известная в США группа, меня после выхода клипа стали узнавать везде, я даже не мог спуститься в метро спокойно.
Когда-то они были первыми в Нью-Йорке, кто видоизменял кроссовки и приклеивал платформы к кедам. Теперь на каждый дизайн Бориса Зуборева находятся подражатели, создающие десятки подделок, порой в очень дешевом исполнении. Приходится выдумывать что-то новенькое — отстегивающиеся платформы, новые текстуры, аппликации из лоскутков банданы, меха шиншиллы. Стили смешиваются между собой. Из кед делаются ботфорты. На кроссовки наклеивается кожаная бахрома.
Язык не поворачивается назвать этих мастеров сапожниками. Они — настоящие shoe artists. При этом сами мастера носят добротную, но ничем не примечательную обувь.
Борис объясняет это так:
— Ну представьте, вы булочник и весь день печете булки. Станете ли вы их есть? Какое-то время да, а потом наступит пресыщение. Вам этих булок и на работе будет хватать. То же и со мной. Я могу позволить себе любую, самую дорогую обувь, но у меня этого добра столько, что мне все равно. Я спокойно отношусь к материальному. Знаешь, что действительно важно?..
Борис затягивается сигаретой, смотрит на меня ясными, улыбающимися глазами:
— …Важно делать то, про что остальные скажут — этого нет и быть не может!
