‘Не хотела быть мамой, которая кипятит пеленки’: россиянка рассказала о родах и воспитании в США
08.05.2021, 08:00 EST
Источник: НЭН
История Елены Елисеевой, которая родила сына в США, а сейчас живет с ним и мужем в Канаде. «Моему маленькому сыну два года, а он уже живет в третьей стране. И, в отличие от своих родителей, ему везде хорошо, а не только там, где нас нет», — говорит она. Вот ее рассказ — интересный, честный, смешной и даже с цитатой из «Зеленой мили».
Беременность
Я узнала, что беременна, очень рано – на третьей неделе, пишет НЭН. Однако на учет в женскую консультацию мне встать никак не удавалось. То доктор «общается с пациенткой, ждать будете?», то «у вас неправильный номер полиса». В общем первый раз я попала к врачу ЖК только к концу третьего месяца.
На пятом месяце я ушла в декрет и решила уехать в Америку. Никаких контрактов и договоренностей с госпиталями — подумала, что разберусь на месте. Половина моего детства прошла в славном городе Альбукерке, в котором, между прочим, не только Уолтер Уайт химичил, но и много других событий произошло. Туда я и отправилась.
Когда опомнилась от джетлага, позвонила в госпиталь при местном университете. Университет – государственная структура, что означает, что сервис в таком госпитале дешевле, чем в частном. Больше всего меня удивило, что никто даже приблизительно не мог сказать мне, во сколько обойдутся роды. Их мой вопрос ставил в тупик, и они пытались объяснить мне, что услуги врача – это одна бухгалтерия, а пребывание в госпитале – другая, анестезиолог – третья, а педиатр и специалист по лактации – четвертая и пятая. Разброс цен, которые мне озвучивали, составлял от пяти до 25 тысяч долларов. Спасибо, очень helpful.
Зато местная ЖК меня приятно удивила. В первый визит мне сообщили, что стоимость их услуг зависит от моего дохода: надо предоставить расчетные листы, и тогда уже мне скажут цену за каждый визит. Я работаю в международной компании, в Москве, руководителем большого отдела. Моя зарплата в штате Нью-Мексико, 48-м из 50 американских штатов по уровню благополучия населения, считается «за чертой бедности». Поэтому ведение моей беременности было бесплатным.
В первый же визит ко мне приставили диетолога (им показалось, что я слишком мало набираю), которому я еженедельно отчитывалась, как часто я ем рыбу и фасоль. Помимо этого меня записали на бесплатные курсы о том, как рожать.
Откровенно говоря, я очень скептически относилась к подобным курсам (как-то же рожали в Средневековье, и я рожу), но они оказались исключительно познавательными! Нам показывали кучу техник дыхания, вариации поз для схваток, был отдельный урок по пеленанию и надеванию памперсов, но главное – нам провели экскурсию по больнице, в которой предстояло рожать: показали все — от приемного отделения до постродовой палаты, рассказали, в каких случаях ставят какую капельницу, и показали, где будет спать муж с обалденным видом на горы (к сожалению, ночевать с роженицей может только один счастливчик, но с собой на роды можно пригласить до шести человек).
Роды
Нам очень четко дали понять на курсах, когда приезжать рожать. Правило называется «5-1-1» — схватка приходит каждые пять минут, длится не менее минуты, и это продолжается уже час. Если так, то пора ехать в больничку. Если нет, то, пожалуйста, не надо приезжать, мы все равно отправим вас домой.
ПДР у моего сына был ровно в мой день рождения, но он уже тогда был прекрасным ангелом, с которым удавалось договориться. Схватки начались у меня ровно в час ночи, после того как закончился праздник. Ко мне уже на тот момент приехал муж, которого я сразу разбудила своим оживленным шепотом: «Началось!» От возбуждения я не спала всю ночь, утром пошла гулять, потом засела в ванну, в общем, все по инструкции.
Внезапно мы вспомнили, что совершенно забыли сфотографироваться на документы, а подавать их надо вот уже через неделю, а раз я рожаю, значит, надо ехать сейчас, иначе все дедлайны будут профуканы. Вылезаю из ванны, едем — рожаю в дороге, рожаю в супермаркете, рожаю, фотографируясь на документы, рожаю на кассе. Садимся в машину — рожаю! Муж параллельно со всеми этими делами успевает еще замерять мои схватки, и, оказывается, что мы уже даже не успеваем домой. Вот оно — 5-1-1 застало нас на выходе из магазина, едем в больницу.
В больнице меня очень хвалили, вот это успела так успела, уже шесть сантиметров, сразу в родовую палату! Вот, пожалуйста, фитбол, ванна, если нужна анестезия – зови!
Я терпела до последнего. Не то чтобы я фанат всего естественного, мне просто было интересно, на что я способна. Моя бабушка, которая нас туда привезла, очень долго искала подходящий момент, чтобы тихохонько свинтить, хотя ее никто не прогонял (напоминаю, до шести человек в палате!) Однако, ввиду определенного воспитания и мировоззрения, ей было не совсем ловко, и когда я уже перестала себя контролировать, она незаметно испарилась домой ждать новостей. Муж все это время держал меня за руку, в моей тетрадке с курсов искал позиции и техники дыхания, а потом уже плюнул на все и просто пел со мной во весь голос «Плот» Юрия Лозы. Я слабо помню эти три-четыре часа, но кончилось все тем, что я требовала анестезиолога немедленно. По-моему, я даже грозилась им выйти в окно, если они не сделают мне укол, но это не точно.
Доктор с фамилией Coffey (как напиток, только пишется по-другому) посмотрела на меня и сказала, что вообще-то уже девять сантиметров, тужиться совсем скоро. Потом спросила: «Все равно делать анестезию?» Я не слышала ни одну историю из московских роддомов, где на потуги ставили бы эпидуралку. Но я должна сказать, что лицо анестезиолога я помню до сих пор. После этого наступило абсолютное спокойствие и счастье. Доктор сказала: «Я сейчас выпью кофе и приду. Буду говорить тебе, когда тужиться, и быстренько родим». Она вернулась через полчаса, а еще через полчаса без боли на свет появился самый лучший в мире человек – Саша Матвеев-младший.
Более того, этот прекрасный человек получил страховку от государства, так как родители у него по меркам Нью-Мексико — нищеброды. В итоге за роды мы не заплатили ни копейки.
Родительство
Так как все прошло хорошо, нас отпустили домой меньше чем через сутки. За эти сутки меня посмотрели несколько раз, Саше сделали прививки, провели миллион тестов, взяли кровь, проконтролировали, как он берет грудь, и убедились, что автокресло у нас хорошо установлено (это целая наука, об этом отдельный урок на курсах). Через три дня мы привезли его на взвешивание, повторили через десять дней, а потом через месяц.
Понятия «диета кормящей матери» в Америке не существует. Сколько я ни пыталась их убедить, что это акне новорожденных у него от того, что я голубцов поела, столько они смотрели на меня, как на сумасшедшую. В Америке никто не кутает детей, и хоть зимой там бывает достаточно холодно, шорты и майка — варик на все времена года.
В Америке никто ничего не стерилизует. Российским бабушкам лучше воздержаться от походов в публичные места, где босоногие дети в холод облизывают пол и сиденье общественных кресел, а их родители смотрят с гордостью: «Больше бактерий – крепче иммунитет».
Американское родительство полностью мне подходило, так как сил на то, чтобы быть российской мамой, которая в ночи кипятит пеленки и гладит одеяла, я в себе не находила. Тем не менее, все хорошее когда-то заканчивается.
Когда Саше исполнилось три месяца, мы полетели домой. Перед этим нам всей семьей пришлось слетать в Сан-Франциско, чтобы сделать Саше российское гражданство, и бюрократический ад, с которым мы столкнулись, сопоставим пожалуй только с родами. Тот факт, что двухнедельного ребенка мы потащили через полстраны за паспортом, уже обрисовывает картину, но это была лишь вершина айсберга. Еще нам пришлось заверять перевод свидетельства о рождении в столице штата; фотографировать новорожденного с нейтральным выражением лица, чтобы оба глаза смотрели в кадр и были видны оба уха; отправлять из Москвы оригинал свидетельства о браке; и заполнять миллион анкет с информацией обо всех наших родственниках. Но мы сделали это и увезли нового американского гражданина на историческую родину.
Не могу сказать, что сильно страдала в декрете в Москве. Я, конечно, погрязла в массажах, грудничковых плаваниях, деревянных пирамидках и раннем развитии, но потом мы нашли Федора Катасонова, и жить стало легче. У нас с подругой приблизительно в одно и то же время, в одном и том же возрасте дети упали с кровати. Я написала Катасонову, а она – вызвала районного терапевта. В итоге я была успокоена за минуту коротким сообщением, а ей сказали, что малыш – аутист, и она несколько недель водила его по врачам, опровергая диагноз (с малышом в итоге все зашибись, просто ходить он стал чуть позже, чем это угодно районной поликлинике).
Честно говоря, Катасонов в Америке был бы одним из миллиона подобных врачей, а у нас он – крутой новатор. Мне жаль, что в нашей стране пока что так, но если есть возможность к нему попасть, то оно того стоит: тысячи сэкономленных нервных клеток дороже тысячи потраченных рублей.
Когда Саше был год и три месяца, мне предложили работу в Канаде. Это означало, что нам с мужем предстояло поменяться ролями: я сдавала ему ребенка и выходила на работу на другом конце планеты. И мы втроем. Больше никого: ни бабушек, ни прабабушек, ни друзей.
Сейчас мы живем на западном побережье Канады, в самом теплом городе этой страны на берегу Тихого океана. Наш ребенок хорошо усвоил самые важные английские слова – apple и truck. В теории он знает, что sharing is caring, на практике – не всегда. Он знает, что утром мама уходит на работу, а вечером — она устала. Он знает, что на самолете он летает в Альбукерке к прабабушке и прадедушке, а его бабушка, вторая бабушка и кошка по имени Пипка живут в Москве. А он, Саша, живет в Виктории, в Канаде. Он терпеть не может врачей, как и все в этой стране.
В Канаде медицина «бесплатная» (лично у меня из зарплаты на эту бесплатную медицину вычитают около трехсот долларов в месяц), а значит, что специалист на всех один. Гинеколог, педиатр и флеболог – это все один человек. Если, конечно, у вас не emergency. Если emergency, то тогда в госпитале после нескольких часов ожидания вы попадете к специалисту. Если, конечно, вы не на грани смерти. Если на грани, то вас с порога к нему отправят. Но, скорее всего, отправят вас домой. «Ну о чем вы говорите, мэм, ребенок здоровый, в машинки играет, молоко пьет. Езжайте домой, вот вам антибиотики». Антибиотики — по любому поводу. До Канады мой сын их ни разу не пробовал.
Зато здесь детей никто не ограничивает ни в чем. Дочка моего директора надевает правый ботинок на левую ногу, а левый – на правую. Все остеопаты в России вздрогнули, а в Канаде это ничего страшного – зато сама! Костюм принцессы можно надеть в любой день, а не только в Хэллоуин. В любой день можно, в принципе, одеться как угодно, как душа просит. Самовыражение – важно!
Ну и конечно, как и в Америке, детей не кутают! Хоть климат в Канаде не такой благоприятный, как в Альбукерке, можете быть уверенными – если на площадке ребенок гуляет в шапке, то его родители либо русские, либо украинцы.
В каждом районе есть Community Center, где ежедневно проводят занятия для детей, открывают детский тренажерный зал, кормят (не всегда полезной) едой, раздают одежду и книжки.
Почти на каждой площадке есть игрушки. Хорошие и в хорошем состоянии. Они – общие, ими надо делиться. Почти никто не ходит со своими игрушками, все играют вместе.
Приучать к горшку раньше двух лет – какая-то дикость. Зачем? Ведь у местных мам и бабушек всегда были памперсы, и они не навязывают своим взрослым детям, ставшим родителями, мнение о том, что с шести месяцев ребенок «должен» и «обязан» ходить на горшок.
Практически во всех детских садах, в которых мы пока что были, политика простая – дети делают что хотят, а воспитатели просто следят, чтобы они выжили. Буквы, цифры – второстепенное, главное – личность (и чтобы эта личность делилась игрушками).
Детский сад начинается с пяти лет. Хочешь отдать ребенка раньше – платно. Нет денег? Государство поможет! Государство вообще во многом помогает, если получить статус резидента. Если не резидент, то садик начинается от 1200 долларов в месяц.
В целом детей здесь любят. Позитивное отзеркаливание идет со всех сторон. Если ребенок раскричался в автобусе, то скорее посмотрят сочувственно и попробуют развлечь ребенка, чем осудят. Вообще не наблюдала здесь шейминга. Мамы всех форм и размеров суют своим орущим новорожденным смесь в бутылочке, а сами второй рукой едят бургер. Голая девочка пяти лет носится по магазину и залезает на самые высокие полки, играет с мамой в прятки. Никто не кричит на детей (это чревато последствиями), чтобы отругать их, они используют намного более устрашающий quiet voice. И никто никого не судит, одна я хожу и охреневаю, шепчу мужу: «Да ты посмотри, да как так можно!» Но это все стереотипы и паттерны, от которых надо избавляться.
Ребенок – с рождения личность, и если ему хочется ходить с соской до первого класса, то это – его выбор (на самом деле, с тезисом про соску я не согласна, но очень хочу прийти к этому дзену).
Не уверена, что мы останемся жить в Канаде, но пока что мне нравится, каким растет мой ребенок. Мне нравится, что рядом океан, а спать мешает крик чаек. Я бы не отказалась от такого детства — где мне бы разрешали в любой день наряжаться принцессой, а после того, как я весь день занималась в саду чем мне вздумается, я бы шла на океан собирать ракушки — в надетых на разные ноги ботинках.
