Как живут дети-заложники в богатых семьях
29.04.2022, 12:35 EST
Источник: Zen.Yandex
Грустные записки организатора веселых праздников. Сегодня – рассказ не столько о пятилетнем мальчике, сколько о его папе.
Обычно я пишу о проблеме “онижедети”-“яжемать”, рассказываю трагикомичные истории, случившиеся со мной во время ведения детских праздников, собираю свою мысленную коллекцию детских образов под названием “ОНИЖЕДЕТИ”, пишет на Яндекс Дзен Ольга Тихонова.
“Ванюша”
Работала я как-то на игровом сопровождении в очень дорогом ресторане. “Игровое сопровождение” – это такая услуга, которую оказывают event-агентства: работа с детьми во время взрослого мероприятия.
Празднуют взрослый день рождения, среди гостей 6-7 детей разного возраста, в том числе сын именинницы Ванюша – мальчик пяти лет удивительной внешности. Глядя на него, кажется, что в мир сошел ангел с картины художника эпохи Возрождения. Поэтому все называют его не иначе как “Ванюша”.
Взрослые гуляют, едят, пьют – все как обычно. Среди взрослых замечаю молодую афроамериканку с исключительно темным цветом кожи (серо-черно-коричневым) и очень страшными неприятными чертами лица. С этой семьей я работала не в первый раз и раньше девушку не видела.
Выясняю, кто такая? Оказывается это новая англоговорящая гувернантка Ванюши. Она не понимает ни слова по русски, а Ванюша боится ее как огня. (Честно признаться, даже мне было неприятно находиться рядом с ней.)
Все идет своим чередом, и вдруг папа Ванюши (муж именинницы), изрядно подвыпив, требует подать сына пред свои очи. Ребенок идти боится, но идет. Папа хватает его за руку, тянет к гувернантке и чуть ли не бросает мальчика ей под ноги со словами: “Учи английский!”.
Папа орет, мелкий рыдает, гувернантка что-то жует и хлопает глазами.
У меня создалось впечатление, что гувернантка сильно тупая, непонятно каким образом попавшая в эту семью (может ее в рабство продали, честное слово!) и ей все пофигу: и Ванюша, и английский… главное, чтобы кормили.
Мама-именинница отвлекает папу, я забираю Ванюшу и мы уходим с детьми играть подальше от взрослых. Играем мы в фойе ресторана, сидя на полу. Другого места там нет, время позднее (часов одиннадцать), дети устали, уже не могут стоять на ногах, тем более, бегать, и я организовываю “тихие” игры.
Проходит еще какое-то время…
И вот к нам в фойе вываливается папа с пистолетом в руке и требованием выдать ему Ванюшу, который немедленно в двенадцатом часу ночи должен отправиться учить английский с гувернанткой. Ванюша орет, со мной еще 6 чужих детей, нет ни охраны, никаких других взрослых рядом…
Я понимаю, что Ванюшу я ему не отдам, потому что папа не в адеквате, а я – педагог.
Тут, на мое счастье, выбегает мама Ванюши и кто-то еще из женщин, они виснут на папе, а я командую детям: бегом к родителям! Дети несутся к папам и мамам, я же хватаю Ванюшу в охапку и тащу в зал за барную стойку, где мы с ним прячемся, пока его отец бегает по ресторану, размахивая стволом и требуя ребенка.
В тот раз все закончилось хорошо. Папа выпил еще и устал заниматься воспитанием. Тогда через кухню мальчика с бабушкой вывели на улицу, и они уехали.
Я отработала еще час с оставшимися детьми. Мама Ванюши, рассчитываясь со мной, спросила, не хочу ли я поработать у них гувернанткой за границей. Я отказалась.
На чай мне не дали.
Образ “Ванюши” – заложника в своей семье, навсегда сохранится в моей мысленной коллекции под названием: “ОНИЖЕДЕТИ”.
